Эта история и трагическая и мистическая одновременно.
16 февраля на балу у графини Лаваль Михаил Юрьевич Лермонтов поссорился с сыном французского посланника Эрнестом де Барантом. Повод был пустяшный, Барант царапнул Лермонтова по руке. Ссора, подогреваемая неравнодушным отношением обоих к одной прекрасной даме, привела к дуэли, причем вызвал Лермонтова Брант.
..
Виновницей дуэли молва называла княгиню Марию Алексеевну Щербатову, урожденную Штерич.
"Он влюбился во вдову, княгиню Щербатову, за которой волочился сын французского посла", занес в свои «Памятные заметки» Н. М. Смирнов.
По словам Е. А. Сушковой, Лермонтов считался "женихом Щербатовой", которую Сушкова называла "красавицей и весьма образованной женщиной". Но некоторые утверждали, что главной причиной ссоры был "спор о смерти Пушкина".
Ж.Д. Кур. Портрет княгини Щербатовой.
Дуэль состоялась 18 февраля за Черною речкою на Парголовской дороге. Секундантом со стороны Лермонтова был А. А. Столыпин (Монго), со стороны Баранта — граф Рауль д’Англес. Дуэль происходила на шпагах. После первого же выпада у шпаги Лермонтова переломился конец, и Барант успел слегка задеть противника. Перешли на пистолеты: Барант стрелял первым и промахнулся. После этого Лермонтов выстрелил в сторону. Дуэль окончилась бескровно: участники ее разъехались.
10 марта городские слухи о поединке дошли до командира лейб-гвардии гусарского полка генерал-майора Плаутина. В тот же день Лермонтов был арестован и предан военному суду за «недонесение о дуэли».
Барант не был привлечен к суду, однако ему стало известно содержание официальных ответов Лермонтова.
Он обиделся. Он отрицал, что Лермонтов стрелял в сторону и выражал свое негодование в обществе. Лермонтов предложил еще одну дуэль, на которой обещал в сторону не стрелять, но Брант не согласился. Суд счет это отягчающим обстоятельством и Лермонтова ждал перевод на Кавказ, в Тенгинский пехотный полк.
Перед отъездом Лермонтов пишет записку своему знакомому, Константину Федоровичу Опочинину, штаб-ротмистру лейб-гвардии Конного полка, естественно, по-французски:
"О! милый и любезный Опочинин! Вчера вечером, когда я вернулся от вас, мне сообщили со всеми возможными предосторожностями роковую весть. Сейчас, в то время, когда вы будете читать эту записку, меня уже не будет..."
Что это, предчувствие грядущей гибели, угроза закончить счеты с жизнью?
Нет, всего лишь шутка. Лермонтов часто бывал у Опочинина, играл с ним в шахматы. Очередная назначенная встреча не могла состояться. Приказ о переводе на Кавказ - "роковая весть" - был подписан.
Если перевернуть записку, то на обороте можно прочесть продолжение:
" ... меня уже не будет ..."
"... в Петербурге. Ибо я несу караул. И посему верьте моему искреннему сожалению, что я не мог вас навестить".
Начатая в трагических тонах, записка заканчивается несерьезными сожалениями. Но, увы, поэты должны быть очень осторожны и в стихах, и в письмах, каждая их строка становится пророческой.
Больше им встретиться не довелось.
Свежие комментарии