Слон и прожектор

 

   Давным-давно в тридевятом царстве, в тридевятом государстве жил-был слон. Был он большим и очень симпатичным. И хотя в справках по боевому и численному составу восьмой сторожевой заставы он проходил, как Т-62, все звали его просто Слоном.

Тридевятое царство располагалось на горе Тотахан (отм.1641 м.) в десяти километрах южнее Баграма. И состояло из второго взвода шестой роты (180МСП), миномётного расчета и танкового экипажа. На Тотахане размещалось управление шестой мотострелковой роты и станция радиоперехвата из четвёртой роты дивизионного разведбата. На выносном посту (8а) нёс службу гранатомётно-пулемётный взвод.  

За кухней стоял огромный прожектор. Поговаривали, что когда-то давным-давно прожектор работал. Кто-то придумал, что Слону по ночам будет не так грустно, если у него появится новый друг Прожектор. И они вместе будут искать по ночам себе новых друзей.   Нет, вы не подумайте, что слон скучал от безделья. Работы ему всегда хватало. Бывало, он выпускал по сорок снарядов за день. А то и больше. Помогая то дивизионному разведбату, то афганскому полку "Коммандос", проводящим рейдовые операции неподалёку.

   Разумеется, их действия очень часто прикрывала дивизионная артиллерия. Но ей приходилось вести огонь за десять-пятнадцать километров. По району, в котором мирные кишлаки и духовские укрепрайоны плавно переходили друг в друга. А любые ошибки могли стоить слишком дорого. Слон, находящийся на дальности прямого выстрела и на постоянной связи, в данных обстоятельствах был просто незаменим.

   К тому же, тридевятое царство находилось в совершенно сказочном месте. Возвышаясь над окружающей местностью на сто с небольшим метров, силами одного только слона, оно легко могло провести точечный удар практически по любой цели в радиусе до пяти километров. И накрыть её с первого выстрела.

   Проблем с корректировкой стрельбы не было. На заставе стояла зенитная труба с двадцатикратным увеличением ТЗК-20. Она тоже дружила со Слоном. И днём они всегда могли повеселиться от души. Почти всегда. 

  Нет, скучать Слону было некогда. Разве что по ночам, когда над Тотаханом вспыхивали миллиарды ярчайших звёзд. Когда бескрайнее небо перечёркивали ниточки трассирующих пуль. А за хребтом Зингар начинали своё движение духовские караваны с оружием и боеприпасами. Слон любил смотреть на звёзды. И, разумеется, он догадывался об этих караванах. Но помешать им не мог.

   Просто он был слишком старым. И плохо видел по ночам. Тогда-то и возникла идея подружить его с Прожектором. Их союз обещал быть очень плодотворным. Он мог, если не прекратить, то, по крайней мере, заметно осложнить поставки оружия и боеприпасов в местные банды.

   И вот однажды наступила ночь их первой совместной работы. Два сержанта-пограничника, прикомандированных к шестой роте, запустили генератор. И "волшебный" луч впервые разорвал ночное покрывало над степью Татарангзар. Он пробежал в сторону кишлака Чашмайи-Харути. Осветил двадцать вторую сторожевую заставу. На мгновение замер над Лангаром. И устремился дальше. В Карабагкарез, Джарчи и Петаву...

   Слон внимательно следил за перемещением "волшебного" луча, но ничего интересного так и не обнаружил. Он не переживал по этому поводу. Рано или поздно, но вдвоём с Прожектором они обязательно теперь кого-нибудь найдут. В этом Слон больше не сомневался. Он знал, что вскоре на Тотахан и его окрестности придут новые времена. И новые перемены. И, втайне, радовался этому.

   Что почувствовали братья-моджахеды из местных банд, при виде "волшебного" луча сказать сложно. Быть может, мистический ужас? Страх перемен? Или, скорее всего, чувство необычайной радости от того, что больше им не придётся блуждать в потёмках? Или вообще не придётся больше блуждать? Я не знаю. Но, как бы то ни было, уже на следующую ночь в честь этого события ими был дан первый салют.

   Со стороны хребта Зингар по Тотахану было произведено около сорока пусков РС-ов (реактивных снарядов). Из Лангара по заставе работал миномёт и два крупнокалиберных пулемёта. Из других кишлаков тоже пытались достать до вершины горы из стрелкового оружия и крупнокалиберных пулемётов, но они находились слишком далеко для этого. Такое единодушное приветствие со стороны ранее враждовавших банд было необычным.

   На следующую ночь салют повторился снова. И снова...   На третью ночь по заставе было выпущено уже около семидесяти РС-ов. Всё это действительно было очень необычным. Никогда раньше духи так активно не подставлялись. У них не было ни малейших шансов победить в этом огневом противоборстве. Вести огонь из стрелкового оружия от подножия горы по её вершине - было полным безумием. К тому же безумием абсолютно бессмысленным. И не результативным.

   Слон легко мог ответить снарядами ОШ-6 на воздушном разрыве, обычными осколочно-фугасными снарядами. Его непременно поддержали бы огнём своих тридцатимиллиметровых пушек три БМП-2 и 82-миллиметровый миномёт. Теперь даже ночью у них у всех были глаза! Слон всегда мог запросить помощь артиллерии или авиации. И если огнём не по целям, то по площадям они помогли бы ему непременно.

   Разумеется, места пусков РС-ов обстреливать нужды не было. Те, кто их устанавливал, к этому времени уже покидали этот район. Но можно было накрыть пути их отхода. 

  Довольно трудно было обнаружить огневую позицию миномёта, но можно было обработать этот район снарядами с поражающими элементами на воздушном разрыве. Что же касается крупнокалиберных пулемётов и стрелкового оружия, то здесь говорить было не о чем. Они были, как на ладони. И их можно было просто стереть в порошок. 

  Два года спустя так оно и будет. После обстрела восьмой сторожевой заставы, Слон и его друзья нанесут ответный удар. На следующий день духи попытаются тоже ответить, но по ним начнёт работать дивизионная артиллерия. Духи пришлют на заставу письмо с угрозами, что если огонь не прекратится, то они вырежут девятую сторожевую заставу (огонь по духам вела восьмая, а не девятая застава!) и ближайший кишлак.

   На следующий день по духовскому укрепрайону будут вести огонь Слон и дивизионная артиллерия. Авиация проведёт несколько бомбоштурмовых ударов. И даже миномёт внесёт свою маленькую лепту в этот концерт. Через день на заставу поднимется пастух и принесёт очередное письмо. В нём братья-моджахеды будут клясться в вечной дружбе, брать на себя повышенные соцобязательства по необстрелу наших застав и неустановке мин на дорогах. Так будет через два года. Но это будет уже совсем другая история. И тогда у Слона уже не будет его лучшего друга Прожектора.

   А пока кто-то из вышестоящего командования принял решение о прекращении световых шоу. О том, что Слон может веселиться днём, но отдыхать ночью. Это был странный приказ, но это был Приказ. 

  Через несколько недель уволились в запас сержанты-пограничники. Прислать им замену почему-то забыли. Генератор забрали на КП (командный пункт) батальона. А Прожектор остался стоять без дела за кухней. И простоял там до самого вывода наших войск. Включать его по ночам больше не пытались. 

  Слон долго грустил о своём друге. Но даже он понимал, что в том приказе был определённый смысл. Потому, что нельзя ставить противника в абсолютно безвыходное положение. Там, где ему нечего терять, враг может стать по-настоящему опасным.