Самое известное чудо святого Георгия — это освобождение царевны Александры (в другом варианте, Елисавы) и победа над дьявольским змеем.
Произошло это в окрестностях ливанского города Ласии. Местный царь платил ежегодную дань чудовищному змею, жившему среди Ливанских гор, в глубоком озере: ему по жребию отдавали на съедение ежегодно одного человека. Однажды жребий отправиться на съедение змею выпал дочери самого правителя, целомудренной и прекрасной девушке, одной из немногих жителей Ласии, веровавшей во Христа. Царевну привели в логово змея, и она уже с плачем ожидала ужасной смерти.
Внезапно ей предстал воин на коне, который, осенив себя крестным знамением, поразил копьем змея, силою Божией лишенного бесовской силы.
Вместе с Александрой Георгий явился в город, спасенный им от страшной дани. Язычники приняли победоносного воина за неведомого бога и стали воздавать ему хвалу, но Георгий объяснил им, что служит истинному Богу — Иисусу Христу. Множество горожан во главе с правителем, слушая исповедание новой веры, приняли крещение. На главной площади построили храм в честь Богородицы и Георгия Победоносца. Спасенная царевна совлекла с себя царскую одежду и осталась при храме простой послушницей.
От этого чуда берет начало образ Георгия Победоносца — победителя зла, воплощенного в змее — чудовище. Сочетание христианской святости и воинской доблести сделало Георгия образцом средневекового воина-рыцаря — защитника и освободителя.
Таким увидело Георгия Победоносца Средневековье. И на его фоне как-то потерялся и поблек исторический Георгий Победоносец — воин, отдавший за веру жизнь и победивший смерть.
Сан Джорджио Скьявони. Св. Георгий сражается с драконом.
В чине мучеников Церковь прославляет тех, кто перенес страдания за Христа и принял мучительную смерть с Его именем на устах, не отрекшись от веры. Это самый большой чин святых, насчитывающий тысячи мужчин и женщин, стариков и детей, пострадавших от язычников, безбожных властей различных времен, воинствующих иноверцев. Но среди этих святых есть особо почитаемые — великомученики. Выпавшие на их долю страдания были настолько велики, что человеческий разум не может вместить силу терпения и веры таких святых и только объясняет их помощью Божией, как все сверхчеловеческое и непостижимое.
Таким великомучеником был Георгий, прекрасный юноша и мужественный воин.
Георгий родился в Каппадокии — области в самом центре Малой Азии, входившей в состав Римской империи. Область эта с ранних христианских времен была известна своими пещерными монастырями и подвижниками-христианами, ведущими в этом суровом краю, где приходилось терпеть дневной зной и ночной холод, засухи и зимние морозы, аскетическую и молитвенную жизнь.
Родился Георгий в III веке (не позднее 276 года) в богатой и знатной семье: его отец по имени Геронтий, родом перс, был высокопоставленным вельможей — сенатором с достоинством стратилата ; мать Полихрония — уроженка палестинского города Лидды (современный город Лод возле Тель-Авива) — владела обширными имениями у себя на родине. Как часто бывало в то время, супруги придерживались различных верований: Геронтий был язычником, а Полихрония исповедовала христианство. Воспитанием сына занималась Полихрония, поэтому Георгий с детства впитал христианские традиции и вырос благочестивым юношей.
Георгия с юности отличали физическая сила, красота и мужество. Он получил блестящее образование и мог бы жить в праздности и удовольствиях, тратя родительское наследство (его родители умерли еще до того, как он вступил в возраст совершеннолетия). Однако юноша выбрал для себя иной путь и поступил на военную службу. В Римской империи в армию принимали с 17–18 лет, а обычный срок службы составлял 16 лет.
Походная жизнь будущего великомученика началась при императоре Диоклетиане, ставшим ему государем, командиром, благодетелем и мучителем, отдавшим приказ о его казни.
Диоклетиан (245–313) происходил из бедной семьи и начал службу в армии простым солдатом. Он сразу отличился в боях, благо таких возможностей в те времена было предостаточно: Римское государство, раздираемое внутренними противоречиями, терпело к тому же набеги многочисленных варварских племен. Диоклетиан быстро прошел путь от солдата до полководца, завоевав при этом популярность в войсках благодаря уму, физической силе, решительности и храбрости. В 284 году солдаты провозгласили своего командира императором, выразив ему любовь и доверие, и вместе с тем, поставив его перед сложнейшей задачей управления империей в один из самых тяжелых периодов ее истории.
Диоклетиан сделал своим соправителем Максимиана — старого друга и соратника, а потом они разделили власть с молодыми цезарями Галерием и Констанцием, по обычаю, усыновленными. Это было необходимо, чтобы справиться с мятежами, войнами и трудностями разрухи в разных частях государства. Диоклетиан занимался делами Малой Азии, Сирии, Палестины, Египта, а резиденцией сделал город Никомидию (ныне Исмид, в Турции).
Пока Максимиан подавлял восстания внутри империи и противостоял набегам германских племен, Диоклетиан двинулся с войском на восток — к границам Персии. Вероятнее всего, в эти годы юноша Георгий и поступил на службу в один из легионов Диоклетиана, проходящих походом через его родную землю. Затем римское войско сражалось с племенами сарматов на Дунае. Юный воин отличался храбростью и силой, а Диоклетиан таких замечал и продвигал по службе.
Особенно Георгий отличился в войне с персами в 296–297 годах, когда римляне в споре за армянский престол разбили персидское войско и отогнали его за Тигр, присоединив к империи еще несколько провинций. Георгий, служивший в когорте Инвикторов («непобедимых»), куда попадали за особые боевые заслуги, был назначен военным трибуном — вторым командиром в легионе после легата, а позже назначенкомитом — так называли старшего военачальника, сопровождавшего императора в его путешествиях. Поскольку комиты составляли свиту императора и вместе с тем были его советниками, то должность эта считалась очень почетной.
Диоклетиан, закоренелый язычник, первые пятнадцать лет своего правления относился к христианам вполне терпимо. Большую часть его ближайших помощников, конечно, составляли его единомышленники — приверженцы традиционных римских культов. Но и христиане — воины и чиновники — могли вполне благополучно продвигаться по карьерной лестнице и занимать самые высокие государственные посты.
Римляне вообще проявляли большую терпимость к религиям других племен и народов. Различные чужеземные культы свободно отправлялись повсюду в империи — не только в провинциях, но и в самом Риме, где от чужеземцев требовалось лишь соблюдать уважение по отношению к римскому государственному культу и отправлять свои обряды частным образом, не навязывая их другим.
Однако почти одновременно с появлением христианской проповеди римская религия пополнилась новым культом, ставшим источником многих бед для христиан. Это был культ цезарей.
С появлением в Риме императорской власти появилось и представление о новом божестве: гении императора. Но очень скоро почитание гения императоров переросло в личное обожествление венценосцев. Поначалу обожествляли только умерших цезарей. Но постепенно, под влиянием восточных представлений, в Риме привыкли считать богом и живого цезаря, ему предоставляли титул «бог и властитель наш» и падали перед ним на колени. С теми, кто по небрежности или неуважению не хотел выражать чествования императору, поступали как с величайшим преступником. Поэтому даже иудеи, во всем остальном твердо державшиеся своей религии, старались ладить с императорами в этом вопросе. Когда Калигуле (12–41) донесли на иудеев, что они недостаточно выражают почитание к священной особе императора, то они отправили депутацию к нему сказать: «Мы приносим жертвы за тебя, и не простые жертвы, а гекатомбы (сотенные). Мы делали это уже три раза — по случаю твоего вступления на престол, по случаю твоей болезни за твое выздоровление и за твою победу».
Пока Максимиан подавлял восстания внутри империи и противостоял набегам германских племен, Диоклетиан двинулся с войском на восток — к границам Персии. Вероятнее всего, в эти годы юноша Георгий и поступил на службу в один из легионов Диоклетиана, проходящих походом через его родную землю. Затем римское войско сражалось с племенами сарматов на Дунае. Юный воин отличался храбростью и силой, а Диоклетиан таких замечал и продвигал по службе.
Особенно Георгий отличился в войне с персами в 296–297 годах, когда римляне в споре за армянский престол разбили персидское войско и отогнали его за Тигр, присоединив к империи еще несколько провинций. Георгий, служивший в когорте Инвикторов («непобедимых»), куда попадали за особые боевые заслуги, был назначен военным трибуном — вторым командиром в легионе после легата, а позже назначенкомитом — так называли старшего военачальника, сопровождавшего императора в его путешествиях. Поскольку комиты составляли свиту императора и вместе с тем были его советниками, то должность эта считалась очень почетной.
Диоклетиан, закоренелый язычник, первые пятнадцать лет своего правления относился к христианам вполне терпимо. Большую часть его ближайших помощников, конечно, составляли его единомышленники — приверженцы традиционных римских культов. Но и христиане — воины и чиновники — могли вполне благополучно продвигаться по карьерной лестнице и занимать самые высокие государственные посты.
Римляне вообще проявляли большую терпимость к религиям других племен и народов. Различные чужеземные культы свободно отправлялись повсюду в империи — не только в провинциях, но и в самом Риме, где от чужеземцев требовалось лишь соблюдать уважение по отношению к римскому государственному культу и отправлять свои обряды частным образом, не навязывая их другим.
Однако почти одновременно с появлением христианской проповеди римская религия пополнилась новым культом, ставшим источником многих бед для христиан. Это был культ цезарей.
С появлением в Риме императорской власти появилось и представление о новом божестве: гении императора. Но очень скоро почитание гения императоров переросло в личное обожествление венценосцев. Поначалу обожествляли только умерших цезарей. Но постепенно, под влиянием восточных представлений, в Риме привыкли считать богом и живого цезаря, ему предоставляли титул «бог и властитель наш» и падали перед ним на колени. С теми, кто по небрежности или неуважению не хотел выражать чествования императору, поступали как с величайшим преступником. Поэтому даже иудеи, во всем остальном твердо державшиеся своей религии, старались ладить с императорами в этом вопросе. Когда Калигуле (12–41) донесли на иудеев, что они недостаточно выражают почитание к священной особе императора, то они отправили депутацию к нему сказать: «Мы приносим жертвы за тебя, и не простые жертвы, а гекатомбы (сотенные). Мы делали это уже три раза — по случаю твоего вступления на престол, по случаю твоей болезни за твое выздоровление и за твою победу».
Ковчег с мощами Георгия Победоносца
Не таким языком говорили с императорами христиане. Вместо царства кесаря они благовествовали Царство Божие. У них был один Господин — Иисус, поэтому нельзя было одновременно поклоняться и Господу, и цезарю. Во времена Нерона христианам запрещалось пользоваться монетами с изображением на них цезаря; тем более не могло быть никаких компромиссов с императорами, требовавшими, чтобы императорскую особу титуловали «Господом и Богом». Отказ христиан приносить жертвы языческим богам и обожествлять римских императоров воспринимался как угроза установленным связям между народом и богами.
Языческий философ Цельс обращался к христианам с увещеваниями: «Разве есть что худое в том, чтобы приобретать благоволение владыки людей; ведь не без божественного благоизволения получается власть над миром? Если от тебя требуют клятвы именем императора, тут нет ничего дурного; ибо все, что ты имеешь в жизни, получаешь от императора».
Но христиане думали иначе. Тертуллиан поучал своих братьев по вере: «Отдай деньги твои кесарю, а себя самого Богу. Но если все будешь отдавать кесарю, что же останется для Бога? Я хочу называть императора владыкой, но только в обыкновенном смысле, если меня не принуждают поставлять его владыкой на место Бога» (Апология, гл.45).
Диоклетиан в конце концов также потребовал воздания себе божественных почестей. И, конечно, сразу же натолкнулся на неповиновение христианского населения империи. На беду, это кроткое и мирное сопротивление последователей Христа совпало с возрастающими трудностями внутри страны, которые возбудили открытые толки против императора, и было расценено как мятеж.
Зимой 302 года соправитель Галерий указал Диоклетиану на «источник недовольства» — христиан и предложил начать преследование иноверцев.
Языческий философ Цельс обращался к христианам с увещеваниями: «Разве есть что худое в том, чтобы приобретать благоволение владыки людей; ведь не без божественного благоизволения получается власть над миром? Если от тебя требуют клятвы именем императора, тут нет ничего дурного; ибо все, что ты имеешь в жизни, получаешь от императора».
Но христиане думали иначе. Тертуллиан поучал своих братьев по вере: «Отдай деньги твои кесарю, а себя самого Богу. Но если все будешь отдавать кесарю, что же останется для Бога? Я хочу называть императора владыкой, но только в обыкновенном смысле, если меня не принуждают поставлять его владыкой на место Бога» (Апология, гл.45).
Диоклетиан в конце концов также потребовал воздания себе божественных почестей. И, конечно, сразу же натолкнулся на неповиновение христианского населения империи. На беду, это кроткое и мирное сопротивление последователей Христа совпало с возрастающими трудностями внутри страны, которые возбудили открытые толки против императора, и было расценено как мятеж.
Зимой 302 года соправитель Галерий указал Диоклетиану на «источник недовольства» — христиан и предложил начать преследование иноверцев.
Император обратился за предсказанием относительно своего будущего в храм Аполлона Дельфийского. Пифия сказала ему, что не может сделать прорицание, потому что ей мешают те, кто уничтожает ее силу. Жрецы храма истолковали эти слова так, что всему виной — христиане, от которых в государстве происходят все беды. Так ближайшее окружение императора, светское и жреческое, толкнуло его совершить главную ошибку в его жизни — начать гонения на верующих во Христа, получившее в истории название Великого гонения.
23 февраля 303 года Диоклетиан издал первый эдикт против христиан, который предписывал «разрушать церкви до основания, сжигать священные книги и лишать христиан почетных должностей». Вскоре после этого императорский дворец в Никомидии дважды охватывал пожар. Это совпадение послужило поводом для бездоказательного обвинения христиан в поджогах. Вслед за тем появились еще два указа — о гонениях на священников и об обязательном для всех жертвоприношении языческим богам. Отказавшиеся от жертвоприношений подвергались тюремному заключению, пыткам и смертной казни. Так начались преследования, унесшие жизни нескольких тысяч граждан Римской империи — римлян, греков, выходцев из варварских народов. Все христианское население страны, довольно многочисленное, разделилось на две части: одни ради избавления от мучений соглашались принести языческие жертвоприношения, а другие исповедовали Христа до смерти, потому что считали такие жертвоприношения отречением от Христа, памятуя Его слова:«Никакой слуга не может служить двум господам, ибо или одного будет ненавидеть, а другого любить, или одному станет усердствовать, а о другом нерадеть. Не можете служить Богу и маммоне» ( Лк. 16,13).
23 февраля 303 года Диоклетиан издал первый эдикт против христиан, который предписывал «разрушать церкви до основания, сжигать священные книги и лишать христиан почетных должностей». Вскоре после этого императорский дворец в Никомидии дважды охватывал пожар. Это совпадение послужило поводом для бездоказательного обвинения христиан в поджогах. Вслед за тем появились еще два указа — о гонениях на священников и об обязательном для всех жертвоприношении языческим богам. Отказавшиеся от жертвоприношений подвергались тюремному заключению, пыткам и смертной казни. Так начались преследования, унесшие жизни нескольких тысяч граждан Римской империи — римлян, греков, выходцев из варварских народов. Все христианское население страны, довольно многочисленное, разделилось на две части: одни ради избавления от мучений соглашались принести языческие жертвоприношения, а другие исповедовали Христа до смерти, потому что считали такие жертвоприношения отречением от Христа, памятуя Его слова:«Никакой слуга не может служить двум господам, ибо или одного будет ненавидеть, а другого любить, или одному станет усердствовать, а о другом нерадеть. Не можете служить Богу и маммоне» ( Лк. 16,13).
Святой Георгий и мысли не допускал о поклонении языческим идолам, поэтому приготовился к мучениям за веру: золото, серебро и все остальное свое богатство он раздал нищим, рабам и слугам своим даровал свободу. Затем он явился в Никомидию на совет к Диоклетиану, где собрались все его военачальники и приближенные, и открыто объявил себя христианином.
Собрание изумилось и взирало на императора, сидевшего в молчании, как будто пораженного громом. Диоклетиан не ожидал от своего преданного военачальника, давнего соратника, такого поступка. Согласно Житию святого, между ним и императором состоялся следующий диалог:
— Георгий, — сказал Диоклетиан, — я всегда дивился твоему благородству и мужеству, от меня ты получил высокую должность за боевые заслуги. Из любви к тебе, как отец, даю тебе совет — не обрекай свою жизнь на муки, принеси жертву богам, и ты не лишишься своего сана и моего расположения.
— Царство, которым ты сейчас наслаждаешься, — ответил Георгий, — непостоянно, суетно и преходяще, вместе с ним погибнут и его наслаждения. Никакой пользы не получают те, кто обольщен ими. Уверуй в истинного Бога, и Он даст тебе лучшее царство — бессмертное. Ради него никакие муки не устрашат мою душу.
Император разгневался и велел стражникам арестовать Георгия и бросить в тюрьму. Там его распростерли на тюремном полу, надели на ноги колодки, а на грудь положили тяжелый камень, так что трудно было дышать и невозможно сдвинуться с места.
На следующий день Диоклетиан велел привести Георгия на допрос:
— Раскаялся ли ты или опять будешь проявлять непокорство?
— Неужели ты думаешь, что я изнемогу от столь малого мучения? — ответил святой. — Скорее ты устанешь мучить меня, нежели я — терпеть мучения.
Разгневанный император отдал приказ прибегнуть к пыткам, чтобы заставить Георгия отречься от Христа. Когда-то, в годы Римской республики истязания применялись только к рабам, чтобы выбить из них показания в ходе судебного следствия. Но во времена Империи языческое общество настолько развратилось и ожесточилось, что пытки стали часто применяться и к свободным гражданам. Истязания святого Георгия отличались особым изуверством и жестокостью. Обнаженного мученика привязали к колесу, под которым мучители положили доски с длинными гвоздями. Вращаемое на колесе, тело Георгия раздиралось этими гвоздями на части, но ум и уста его молились Богу, сначала громко, потом все тише и тише…
Микаэл ван Кокси. Мученичество святого Георгия.
— Он умер, что же христианский Бог не избавил его от смерти? — сказал Диоклетиан, когда мученик совсем затих, и с этими словами покинул место казни.
На этом, видимо, исчерпывается исторический пласт в Житии святого Георгия. Далее агиограф повествует о чудесном воскрешении мученика и приобретенной им от Бога способности выходить целым и невредимым из самых страшных мучений и казней.
Судя по всему, мужество, проявленное Георгием во время казни, оказало сильное влияние на местных жителей и даже на ближайшее окружение императора. Житие сообщает о том, что в эти дни христианство приняли многие люди, в том числе жрец храма Аполлона по имени Афанасий, а также жена Диоклетиана Александра.
По христианскому пониманию мученического подвига Георгия, это была брань с врагом рода человеческого, из которой святой страстотерпец, мужественно претерпевший самые тяжелые пытки, которым когда-либо подвергалась человеческая плоть, вышел победителем, за что и наречен Победоносцем.
Свою последнюю победу — над смертью — Георгий одержал 23 апреля 303 года, в день Великой Пятницы.
Великое гонение завершило эру язычества. Мучитель святого Георгия, Диоклетиан, всего лишь через два года после этих событий вынужден был сложить с себя полномочия императора под давлением своего же придворного окружения, и провел остаток своих дней в далеком имении за выращиванием капусты. Гонения на христиан после его отставки стали стихать и вскоре совсем прекратилась. Спустя десять лет после кончины Георгия Император Константин издал указ, по которому христианам возвращались все их права. На крови мучеников была создана новая империя — христианская.
Свежие комментарии