Ироничные, емкие, вызывающие улыбку (порой печальную) и навевающие лирическое настроение, эти короткие (короче просто некуда) рассказы о любви, любовных превратностях и чувствах говорят нам об одном: любовь — вещь хоть и не простая, но прекрасная.
НАКАНУНЕ
Последняя ночь была для Верочки беспокойной.
Она не могла уснуть, ее не оставляло раздумье: «Боже мой, нет, неужели… ах, зачем мне?.. да как же… но ведь я сама… или?.. ведь нет?.. да?.. или что?.. Боже, какое мученье, какая дилемма… какая дура! Нет. Ни за что!» А завтра она вышла замуж.
ЗЛОПАМЯТНЫЙ
Мальчику нравилась девочка. Девочке нравился сизый кот подружки. Сизому коту нравилось гулять по крыше. Крыше нравилось, когда на нее капает дождь. Дождю нравилась лысина солидного господина. А солидному господину уже сорок лет никто не нравился. Зато он ненавидел сизых котов.
БОЛЕЗНЕННАЯ МЕЧТА
Степан Фомич в детстве болел авиацией, но стал бухгалтером. Что тоже неплохо: в отделе сплошь наяды, особенно Раиса, пышная и жгучая. Однажды он целовал ее на мосту, но прибежал мерзавец муж и похерил всю интимность. Степан летел с моста орлом, независимым и гордым. А ключица потом срослась.
НЕЗАБЫВАЕМАЯ
Он был на бровях и влюбился; она сказала, что замужем, поэтому «только одна ночь». «Утром придет отрезвление, я даже не вспомню тебя», – умолял он о вечной любви. «Еще как вспомнишь», – отвечала она бурной лаской. Проснулся он один, но со сбритыми бровями. До сих пор ее помнит!
ГЛУПЕЦ И СОКРОВИЩЕ
Добиваясь ее любви, он читал ей стихи великих поэтов, а когда стихи кончились, сам стал поэтом и сочинил для нее три тома чувственных строк. Но она в ответ молчала, ни одного слова не услышал он от нее за целый год ухаживаний. И в конце концов отчаялся, бросил ее и забыл. Глупец, он не ведал, что молчание – великое сокровище, которое есть у женщины. И делится она им только с тем, кого любит.
ПРИЗНАНИЕ
Лужайка была застелена белым ковром из одуванчиков. «Какое чудо! Какая нежность!» – восклицала она, и он не мог не воспользоваться намеком природы. Нарвал пышный букет, подошел к ней с робкой улыбкой: «Закрой глаза, пожалуйста». Она закрыла, она сразу догадалась, она предвосхитила признание и внезапный поцелуй. А он набрался смелости – и дунул. О, как она была ошеломлена!
ПОД СТУК КОЛЕС
Котиков лежал на верхней полке плацкартного вагона и мечтал о проводнице Любе, которая, подавая чай, коснулась его своими нежными пальчиками. Он вдруг представил, как прощально улыбнется ей по прибытии, а назавтра спохватится, вернется на вокзал, но поздно. И как до самой смерти он будет приходить к этому поезду, надеясь снова встретить Любовь… Нет, так глупо прошляпить счастье он не мог! Спрыгнув с полки, Котиков помчался в ее купе: «Ах!» – «Чего орете, – сказала проводница. – Санитарная зона кончится – открою».
ВОЗВЫШЕННАЯ ГРУСТЬ
Любовь иногда навевает возвышенную грусть. В сумерки, когда жажда любви совсем нестерпима, студент Крылов пришел к дому своей возлюбленной, студентки Кати Мошкиной из параллельной группы, и по водосточной трубе полез к ней на балкон – делать признание. По дороге он усердно повторял слова, которые ей скажет, и до того увлекся, что забыл вовремя остановиться. Так и простоял всю ночь грустный на крыше девятиэтажки, пока пожарные не сняли.
ЧЕРЕЗ ТЕРНИИ
Она шлепала его ладонью, оттягивала поочередно уши, раз десять кольнула в шею, самозабвенно чесала, царапала, массировала и укрощала. Решив, что разумнее всего в его положении – отдаться року, он зажмурился и впился пальцами себе в бедро. Наконец в него что-то подуло, что-то брызнуло, а потом он услышал вкрадчивый голос кровопийцы: «Ну как вам?» Он открыл глаза и онемел: из зеркала на него пялился форменный красавчик. А спустя два месяца парикмахер-кровопийца стала его женой.
Конец ромашкам
Она всегда будет с грустной нежностью вспоминать то бескрайнее поле и те благоухающие полевые ромашки, в которых они так волнительно лежали. В обед, когда солнце становилось высоко и жарко, он приходил к ней, жадно ел помидоры и вареную картошку в мундире, запивал квасом, а потом так же ненасытно целовал ей рот, плечи, живот. Она была влюблена и счастлива. И вдруг все кончилось. Он вспахал все ромашки и отправился на другое поле, такое же бескрайнее, но с васильками. Он был тракторист.
Свежие комментарии