Из Германии по делу Дятлова поступили секретные документы. Один из участников похода был носителем государственной тайны. Расследование продолжается
Чего не хватает, чтобы раскрыть полувековую тайну, и почему Голливуду сложно снять об этом реальную историю.
Ольга Чебыкина: Юрий Константинович уже в нашей студии. Здравствуйте.
Юрий Кунцевич: Здравствуйте.
ОЧ: Вы уже 14 лет возглавляете фонд «Памяти группы Дятлова», и вас есть традиция: каждый год вы отправляете группу на перевал.
ЮК: Да, даже ещё до существования фонда студенты имели традицию посещать этот перевал.
ОЧ: Зачем? Во имя сохранения памяти?
ЮК: Конечно, главный моральный вопрос — это сохранение и восстановление памяти того, что когда-то было очень ценно и значимо для всех туристов УПИ и нашего города. С другой стороны, это ведь и испытание, пройдя которое, человек становится немного другим. Он начинает понимать некоторые вещи, принимать ответственные решения, находясь в этой экстремальной ситуации.
ОЧ: Обычно группы ходят летом. Сдаётся мне, это более безопасно. Тем не менее, сейчас поход намечен на зимнее время. Условия экстремальные, такие морозы стоят. Для тех, кто отправляется в этот поход, есть определённый риск. Зачем нужен конкретно этот поход? Нет ли тут заигрывания с судьбой, со смертью, жажды сенсации?
ЮК: Человек всегда проверяет самого себя и своих друзей, а также те версии, порой мистические и вообще сказочные, которые нахлынули со всего мира. Сейчас в обсуждении этих вопросов принимает участие очень много народа. Благодаря интернету мы можем связаться с кем угодно, в обсуждении того, что же это всё-таки было, принимают участие и Голландия, и Португалия, Испания, Штаты, Англия, вплоть до Кореи.
Туда идут не для того, чтобы испытать какое-то мистическое чувство или испытать судьбу, как вы сказали, а для того, чтобы ещё раз доказать, что ничего сверхъестественного там не происходило. Народ-то думает: «Вот сейчас вам будет на орехи». Нет. Не первый раз мы ходим таким составом, чтобы показать, что дело тут не в мистике.
ОЧ: Есть у этого похода цель найти новые детали? Или там уже каждый камешек и каждая травинка изучена?
ЮК: Если мы идём зимой, то мы проверяем, как эти зимние суровые условия могли повлиять на группу Дятлова. Мы изучаем уголовное дело, каждую его строчку помним наизусть. Как это могли раздетые люди отойти полтора километра от палатки? Мы вычёркиваем этот пункт, потому что мы проверили несколько раз: не могут эти студенты, тем более травмированные, пройти полтора километра, зайти в глубокий снег и там ещё что-то организовать на морозе.
ОЧ: Я прошу прощения, как это можно проверить? Раздеться и пойти по снегу?
ЮК: Правильно, раздеться. Ну, вы уж не представляйте себе, что раздеться полностью.
ОЧ: Нет, я не это имею в виду, но тем не менее — это какая-то летняя лёгкая одежда?
ЮК: Вроде того. Когда начинается эта проверка, люди себя взбодрят, плотно поедят, разогреются. Выйдут, пройдут пять-шесть метров, и всё: их терпение, их физические возможности кончились. Восемь шагов, и всё понятно: надо вернуться, пока окончательно не замёрзли.
ОЧ: Вы говорите, что уголовное дело изучено вами досконально. Есть много версий произошедшего. Называли и техногенную, и климатическую, вплоть до вторжения инопланетян. Есть даже версия о том, что группа попала в зону неких испытаний. Какой придерживаетесь вы?
ЮК: Как только мы образовали фонд, в наш штаб стала стекаться масса информации. Мы поняли, что эти сведения не дают нам полную, целостную картину того, что произошло, надо ещё копать и искать. Мы до сих пор в поиске.
Последние сведения поступили к нам из Германии. Надо их проверять, естественно, Оказывается, наши обкомовские документы попали в Германию. Ну, как-то перепроданы были, тут, я думаю, ничего удивительного: сейчас многие секреты и тайны продаются и вывозятся. Нам предложили эти документы, пока бесплатно — заманивают нас в эту информационную колею. В них чётко написано, что один из участников похода, Александр Колеватов, был носителем государственной тайны. Поиски начались именно из-за него, только благодаря ему была использована военная техника и так далее. Когда убедились, что носитель государственной тайны не ушёл за границу, органы безопасности прекратили расследование.
Так какая будет у нас версия, если отпадают и одна, и вторая, и третья? Техногенная версия осталась: действительно, они все травмированы. Эти травмы они не могли получить в лесу, в лесу они бы только сохранили свою жизнь и прожили бы столько, на сколько им хватило бы дров, а в лесу дров полно.
ОЧ: Вы думаете, были основания закрыть уголовное дело, которое не было доведено ни до какого логического конца?
ЮК: Да. Сейчас по указанию генерального прокурора Российской Федерации нам выделили опытных следователей, и сейчас они роют, ищут концы того, что не сказано в основном деле. Основное дело они изучили и опорочили его, сказали, что это филькина грамота.
ОЧ: То есть расследование продолжается?
ЮК: Оно скоро официально начнётся. Есть заявления родственников: сестра Зины Колмогоровой, сестра Юрия Дорошенко, брат Рустема Слободина, родственники Игоря Дятлова написали заявления о том, чтобы продолжить расследование. По их просьбе следователь имеет право начать прецедент возобновления следствия, которое посмотрим чем закончится.
ОЧ: То есть нет такой версии, которая бы вам как исследователю дала бы окончательный ответ?
ЮК: Нет. Но я понимаю, что там было что-то техногенное. Это подтверждает многое, например, шары-плазмоиды. Летом мы нашли артефакты: кусок ракетного двигателя, трассирующие пулемётные пули и всё такое. Всё подтверждает: да, действительно был полигон. Мы не говорим, что сработало именно это, что это двигатель именно от той ракеты — нет, конечно. Но котелок группы Дятлова нашли там же. Теперь у нас полнейшая картина.
ОЧ: Эта история очень кинематографическая, в ней столько загадок, столько красок и такой ужасный трагический финал. Конечно, она находит отклик в сердцах и кинематографистов, и людей, которые хотят писать произведения по мотивам случившегося. В 2013 году был снят очередной фильм, российско-американского производства. Не кажется ли вам кощунственным спекуляция на подобных темах?
ЮК: Мы вошли в такую жизненную полосу, когда бесполезно говорить, кощунственно это или нет. Они будут снимать и снимать, поскольку они делают деньги. А раз они делают деньги, им глубоко плевать, какая там заложена мотивация. Им главное сорвать прибыль, мне так кажется. Мы опорочили фильм, о котором вы говорили. Его посмотрели все наши «старички». К нам, к фонду, никто не подошёл, а мы бы подсказали основные направления, характеристики ребят, то, что уже доказано и очевидно. Тогда, может быть, фильм был бы достойным.
Сейчас с перевала вернётся группа, которая снимает фильм для Discovery. Они с нами плотно контачат, приезжали к нам, знакомились с нашим мнением, делали съёмки, правда, не у нас, а в Литве. Какой может быть снят в Литве фильм про перевал Дятлова? Сейчас они приехали на перевал, но не для того, чтобы произвести там съёмку. Сами понимаете, какая съёмка в -50 градусов. Они приехали, чтобы зарегистрировать себя в кадре и сказать всем: мы познакомились близко, и наша версия самая-самая. Может, в этом и есть резон.
ОЧ: Резон и цинизм.
ЮК: Куда от цинизма денешься. Люди вот такие сейчас.
ОЧ: Получается, это голливудская открытка?
ЮК: Голливуд, кстати, сейчас тоже готовится к съёмке фильма. Донни Эйчар уже написал книгу и прислал её нам. Правда, она на английском, но переводчики уже работают, причём и переводчикам надо помогать, потому что специфику экстремальной ситуации так просто не переведёшь. Мы надеемся, что Донни Эйчар снимет лучший фильм. Он уже дважды приезжал, был зимой на перевале, хлебнул этого лиха, чуть не замёрз там. Приехал в резиновых сапогах, говорит, они на -40. Правда, не по Цельсию, а по Фаренгейту. Что делать — откачали, дали ему валенки. Он выжил и понял, что это серьёзно. Многие факты переосмыслил.
ОЧ: Год назад в социальных сетях были зарегистрированы аккаунты всех участников похода, и на них погибшие студенты активно общались между собой, постили фотографии, чекинились. У меня нет комментариев на этот счёт. Как вы думаете, для чего это было сделано?
ЮК: Люди тянутся к чему-то безгрешному, святому, сильному, не поддающемуся критике, неопороченному. Они тянутся непроизвольно. По поводу группы Дятлова чуть ли не религия началась. Конечно же, надо посадить это на место, приземлить и заняться воспитанием молодёжи, что, собственно, фонд и делает. Мы каждый год вывозим на перевал ребят, школьников, студентов. Побывав на месте, они кое-что перенимают: заботу о ближнем, трудолюбие. Это же сейчас редкие свойства. Попробуй в избалованной достатком среде что-то такое воспитать. Мне кажется, надо это поднимать и укреплять.
Свежие комментарии